Дракон

Если вы хотите, чтобы ваши рассказы также были опубликованы на компакт-диске и/или сайте “Мира фантастики”, присылайте их на электронный адрес . Статьи появляются на сайте спустя 2-3 месяца и более после публикации в журнале.

Человек сидел под вязким седеющим небом, зябко ёжась и время от времени кутаясь в старенький, прошедший через сотни битв и приключений плед. Он сидел так близко к огню, что, казалось, придвинься он ещё на ноготь, и плед его загорится. Ещё казалось, что человек спит или, по крайней мере, дремлет.

Сложения он был богатырского — это сразу бросалось в глаза, несмотря на то, что сидел человек, скрючившись в три погибели. Если бы не телосложение, вполне можно было бы сказать, что выглядит человек жалко.

Изъеденное, словно какими-нибудь паразитами, шрамами лицо всё равно с уверенностью можно было назвать красивым — той красотой, которой отличаются битые жизнью и обращающиеся к смерти на «ты» воины. Одет он был в штаны из грубой кожи и кожаную же рубаху. Дополнял картину огромный двуручный меч, сейчас довольно мирно расположившийся на коленях. Такие обыденные вещи, как спрятанные в сапогах и рукавах метательные ножи, вообще не стоили бы упоминания, если бы не продлевали человеку жизнь пару десятков раз.

Человек спал или, по крайней мере, дремал — так казалось… пару мгновений назад. Пару человеческих жизней… Пару вечностей… Он стоял, чуть согнув ноги в коленях и держа меч перпендикулярно земле. Легко так держа. Будто это и не двуручник вовсе, а веточка, какой девки в деревнях гусей да уток гоняют. Впрочем, в этой роще человек в любом случае веточки рвать и срезать не стал бы. Чревато это. Эльфы посягательств на свою собственность ой как не любят. И никогда не прощают. Не от злости. Просто не умеют они этого, эльфы.

Человек стоял, напряжённо вглядываясь в окутанную сумерками рощу, бешено раздувал ноздри, втягивая подёрнутый прохладой воздух. Более всего он напоминал готовую к атаке рысь или какого-нибудь другого сказочного зверя, каким матери детишек непослушных пугают.

Тот, кто разбудил человека, шёл, не таясь, но так получалось, что о приближении его не возвещала ни имеющая глупость хрустнуть сухая ветка, ни замолчавшая испуганными насекомыми тишина. Из-за плеч незнакомца торчали рукояти двух тонких и длинных чуть изогнутых сабель явно эльфийской работы. Такие не купишь ни за какие деньги. Значит, либо сумеречный путешественник эльф, либо он чем-то отличился перед расой лесных воинов. Причём неплохо отличился — эльфы своими клинками не разбрасываются. Либо он просто-напросто убил кого-нибудь, принадлежащего к этому народу. Да… «Просто-напросто» — куда уж проще… Эльфы рождаются по одному на сотню голов за полвека, а умирают и того реже. Убивший эльфа не проживёт и пяти дней.

Когда незнакомец подошёл настолько близко, что стало возможным разглядеть его скроенный из неизвестного материала зеленоватый комбинезон, опять-таки на эльфийский манер, гиганту открылись тонкие черты лица, длинные — гораздо ниже плеч — золотистые волосы, точёные кисти рук, почти женская красота… Несмотря на всё это, странник эльфом не был. Даже не полукровка — чистой воды человек. Юноша. Почти мальчик. Если бы не подаренные за неведомые здоровяку подвиги сабли.

Впечатление о малом возрасте обладателя клинков мгновенно проглатывалось любым, кто хоть самую малость приглядывался к глазам путешественника. Говорят, жизнь измеряется не течением времени, а событиями, это самое время заполняющими. Юноша был стариком. Причём уже давно. Очень давно.

Говорят, на сетчатке глаз умирающего навсегда отпечатывается портрет убийцы. Скорее наоборот…

Говорят, что есть убийцы с глазами ребёнка. Это был убийца с глазами убийцы.

Юноша кивнул в знак приветствия и сел рядом с костром, скрестив ноги. Спустя миг его примеру последовал и темноволосый бородатый гигант.

— Кто ты? — спросил здоровяк.

— Зови меня Охотником, — ответил юноша.

— Тогда ты зови меня Наёмником, — усмехнулся воин. — Что ты здесь делаешь?

— Гуляю, — невозмутимо сказал Охотник.

В ответ на это Наёмник разразился таким диким хохотом, что любой, увидевший его в тот момент, счёл бы его сумасшедшим. Причём, принимая во внимание габариты воина и оружие, обладателем которого он был, не очень-то верилось в тихое помешательство.

Наконец, справившись со своим эмоциональным взрывом и стерев выступившие слёзы, но всё-таки периодически похохатывая, Наёмник сказал:

 — Ну уморил, ей-богу. Гуляет он! Здесь! В Драконьей Роще! Сразу видно, не местный ты. — Подбросив в костёр сухих веток, Наёмник добавил: — Ну, не хочешь говорить правду — не надо, я от избытка любопытства не страдаю.

— Больше всего в мире умирает любопытных, — философски изрёк Охотник. — А почему ты решил, что я не местный?

— Да потому, — Наёмник напустил на себя учительский вид, — что даже самый несмышлёный ребёнок, живущий в любой деревне, любом захудалом городишке — а другие здесь и не водятся, — прекрасно знает, что гулять по Драконьей Роще с сумерек до рассвета опасно, — последнее слово Наёмник почему-то произнёс шёпотом. Выглядело это настолько нелепо, что Охотник улыбнулся.

— Но почему? — удивился юноша. — Прилетит кровожадный огнедышащий дракон и сожрёт всех, кого встретит в своих владениях? Может, это разбойники? Грабят, убивают, а небылицу придумали, чтобы им с рук всё сходило. А на деле и нет никакого дракона.

— Так говорят, — на ерничанье Охотника Наёмник никак не отреагировал. Одно слово — чужак. Был бы местный, испугался бы даже разговор на эту тему затевать.

— Людям свойственно болтать без толку… Ты сам-то тогда что здесь делаешь? Или не боишься его? Этого… как там его?.. Огнедышащего и кровожадного?

— Боюсь, — честно признался Наёмник. — Больше любой другой твари боюсь.

— Так зачем тогда в Роще Драконьей сидишь на ночь глядя?

— Я и сам себе этот вопрос уже тыщу раз успел задать, — проворчал здоровяк, вновь укутавшись в плед. — Дочурка у меня хворает. Тяжко. Я ведь оттого и в наёмники подался, чтобы на лекаря-заклинателя какого-нибудь денег наскрести. А другого ремесла, кроме службы, и не знаю. А кровососы эти ведь одним камешком не насытятся. Никак, говорят, нельзя за один раз такую хворь вывести. Сердца у них нет!

 — Платишь чужими жизнями за одну детскую?

— А вот это уже не твоё дело, Охотник, — глаза Наёмника яростно засверкали. — Не тебе судить. Сам-то на какого зверя с саблями эльфийскими ходишь? Оружие охотника — лук, а не это.

 — Да я и не сужу, — спокойно, почти равнодушно ответил юноша. — Сам не без греха.

Наёмник, кинув взгляд на рукояти сабель, спор продолжать не стал — лишь кивнул угрюмо, дескать, понятно, одного мы поля ягоды.

— Вина? — предложил он собеседнику, но тот отрицательно помотал головой.

— Не пью я вино — только воду.

— Отчего ж? — такого поворота событий Наёмник никак не ожидал.

— Дурман это, — просто ответил юноша.

Помолчали.

— Мне, Охотник, за голову драконову столько самоцветов обещали, что и на лекарей этих, кровопийцев поганых, и на хлеб-вино хватит. Вот я и согласился.

— А если и сам сгинешь, и дочурку свою без отца оставишь?

— Значит, на роду так написано, — Наёмник отвернулся. — Да и отгоняю я от себя мыслишки эдакие. Уж больно они неприятные.

Помолчали.

— Говорят, что каждая драконова чешуйка — не что иное, как камень драгоценный, да такой красоты, что никто и не видывал.

— Видывал. Только рассказать об этом уже никому не смог, — усмехнулся Охотник.

— Откуда тогда слухи берутся?

— Правильный ты вопрос задал, Наёмник, — кивнул юноша. — Только вот ответить я тебе на него не смогу. А я слышал, что любой, убивший дракона, сам становится им.

— Кто знает, кто знает…

Помолчали.

— Говорят, что любой дракон — это воин, в сражениях особливо удачливый, потому как с дьяволом договориться смог, а теперь вот платить за везение своё должен, значится.

— А ты удачливый воин, Наёмник? — хитро прищурив глаза, спросил Охотник.

Великан надолго погрузился в тишину.

— Не гоже воину с дьяволом разговаривать, — буркнул он, в конце концов. Светловолосый юноша в ответ лишь кивнул.

Помолчали

— Говорят, он размером с гору, а зубы у него, что мы с тобой, — Наёмник достал-таки мех с вином и теперь, громко рассказывая незнакомцу о чудище-драконе, размахивал руками, напрочь позабыв о том, что чудище это может в любой миг появиться, привлечённое его громогласными разглагольствованиями. Человек, назвавшийся Охотником, был полной противоположностью Наёмника — он больше слушал, чем говорил, больше соглашался с хмельными небылицами, чем спорил с гигантом.

— Говорят, дракон убивает потому, что на нём лежит ужасное проклятие, — юноша достал флягу с водой и, отхлебнув из неё, продолжил: — он убивает тех, кого встречает, лишь оттого, что всякий, увидевший дракона, следующей ночью сам превращается в такое же чудовище. Говорят, он вынужден убивать людей, чтобы орды кровожадных, — горькая усмешка, — и огнедышащих чудищ не уничтожили всё живое.

— Мне интересно другое, — Наёмник сорвал травинку, немного пожевал её, выплюнул в костёр, — почему эта скотина убивает только по ночам? Днём-то это место совсем неопасное, если только тебе не взбредёт в голову глупость деревце какое обидеть. Что поделать — эльфийская роща, а с ними шутки плохи. Ну да ты с ними знаком — поди, получше моего всё о них знаешь.

Интересный разговор вёл Охотник, да только пройденный на своих двоих неблизкий путь до Драконьей Рощи и выпитое в богатырском количестве вино давали о себе знать, и Наёмник уже слышал всё, что говорил собеседник, едва ль вполуха.

— Я слышал, днём он спит мёртвым сном, — повествовал тем временем Охотник. — Но никто толком не знает. Правду-то сказать некому — всё небылицы какие-то.

— А кто её знает, правду-то? — пробурчал бородач.

— Я, — немного помолчав, как всегда, просто ответил Охотник, да только не услышал его Наёмник. У него было занятие поважнее — он спал. — Я ведь не врал тебе, воин. Ни единого слова не соврал. Жаль мне тебя, наёмник…И дочку твою хворую жаль…Я и рад бы тебя отпустить, да только не могу. Проклят я. А теперь и ты, — промолвил он сморенному вином и долгой дорогой молчаливому собеседнику.

Тот, кто назвался Охотником, бесшумно подошёл вплотную к гиганту и, потянувшись к шее наёмника, снял небольшой кожаный мешочек. Расшнуровав, высыпал на ладонь несколько мелких гранёных камешков различных цветов и оттенков. Немного полюбовавшись ими, сложил обратно, после чего кинжалом срезал со своего скроенного из неизвестного материала зелёного комбинезона три чешуйки и, отправив их вслед за камнями, повесил мешочек обратно.

— Эльфы найдут тебя. Они передадут твоей родне всё, что принадлежало тебе по праву.

Всё так же бесшумно тот, кто назвался Охотником, вынул из заплечных ножен две тонкие эльфийские сабли-близнецы, которых уже ждало, громоподобно храпя и уткнувшись лицом в старенький, прошедший через сотни битв и приключений плед, кровавое пиршество.

Звуковая поддержка — Alkonost, Apocalyptica, Сплин.

12 января 2004