Мебиусятник

Иллюстрации Александра Ремизова

— Алло, там! «Мегатаунхаус»? Вы в курсе, что у вас в секторе G дома кривые?

Прораб откусывает от гигантского бутерброда с клонированной ветчиной, лениво отрывает задницу от стула, чтобы заглянуть в экран.

— В смысле, кривые?

Человек на том конце волны коренаст и напорист. Волосы торчат надо лбом дикобразьими иглами.

— Сам смотри.

Прораб озадачен. Конструкция на плоском снимке больше всего напоминает мутировавший баньян: многоэтажные башни прихотливо извиваются, проникая друг в друга и образуя невероятные замкнутые поверхности.

— Это че?

— Дома ваши, блин. Вы че строите-то, вообще?

Прораб секунд десять вдумывается, потом включает пыльный экран визуального контроля.

— Ни хрена се...

Робот послушно облетает стройку, показывая дикое нагромождение поверхностей во всей красе. Тип с телефоном продолжает кричать, но звук доходит до прораба не сразу.

— ...блин, строители, м-мать!

— Мужик, — отмирает прораб. — А ты вообще че там делаешь?

— Квартиру смотрю, — деловито поясняет «дикобраз». — Покупать хотел.

За его спиной шершавая поверхность свежеслепленной стены, в прозрачную оконную панель виден край облака.

— Ты че, охренел, мужик? — орет прораб. — Нифига себе, смотрю, блин! Ты там всех термитов перепугал небось.

— Каких термитов? — искренне изумляется собеседник. Оборачивается (на экране мелькает стык стены и пола, а потом здоровая сегментированная лапа). — Уй, ё-о...

Телефон вырубается.

* * *

— Алло, «Мегатаунхаус»? Это я опять... Вы, это... выпустите меня.

Строительный фургончик подпрыгивает и влетает в чужой воздушный коридор. Компьютер бешено верещит, выравнивая траекторию.

Прораб багровеет.

— Мужик, вали оттуда, понял? Мы щас приедем, и тебе мало не будет. Понял?

— Я, блин, не могу. Меня замуровали тут. Эти, звери ваши...

— Щас я тебя радикально замурую! Просто нафиг замурую! — бушует прораб. — Вот доеду только...

И отключается.

* * *

В лучах солнца розовые скрученные громады похожи на рекламу леденцов. К фургончику, нелепо вскидывая ноги, бежит зоолог. В глазах — сумасшедший восторг экспериментатора.

— Алло, там! «Мегатаунхаус»? Вы в курсе, что у вас в секторе G дома кривые?»

— Тут все ясно: семья разделилась, — радостно сообщает он. — Вон, видите, появилось еще две царицы: здесь и здесь. Я так думаю, что какой-то внешний фактор сработал, потому что у семьи всегда несколько потенциальных цариц...

Он тычет в лицо прорабу гибкий экран, на котором в безумии проволочных схем ярко горят три желтые точки.

— Плевать на цариц! — рычит тот. — Что они строят, ты мне скажи!

— Так в этом и дело, — восторженно восклицает зоолог. — Программы у них одинаковые, а исходные центры оказались разные. Они вошли во взаимодействие с соседними семействами...

— Взаимодействие, черт тебя подери! Нам ломать теперь твое взаимодействие, останови уродов немедленно!

Зоолог теряется.

— Так нельзя...

— А так — можно? — прораб тычет сарделькой пальца в дикую конструкцию.

— Они пока программу не выполнят, не остановятся, — лепечет зоолог. — Это ж не роботы, их не отключишь.

— М-мать, — почти нежно говорит прораб. От его взгляда зоолог покрывается зеленоватыми пятнами. — Я ж тебя самого разбирать заставлю этот термитник...

Телефон истерически верещит.

— Н-ну? — рявкает прораб.

— Ну вы это... когда меня выпустите? — осведомляется «дикобраз».

— А пошел ты знаешь куда?!

— Щас я пойду! — взрывается тот. — Щас ты у меня пойдешь! Я вас по судам затаскаю, сволочи! Я ваши муравейники повзрываю ваще нафиг!

— Термитники, — машинально поправляет зоолог.

— Заткнулись все! — раненым бизоном ревет прораб. — Все! Заткнулись!

Повисает звенящая тишина, в которой слышно легкое потрескивание, когда шевелятся прорабовы мозговые извилины.

— Так... Мужик, ты там где?

— На восемнадцатом. Тут выхода нету с этажа...

— А как ты туда попал тогда?

— Так он был. А щас подхожу — стена.

— Может, он забыл, где входил? — робко предполагает зоолог.

Мужик в телефоне злобится:

— Ага, ты скажи — я ваще склеротик! Маразматик, ага, блин!

Телефон отключается.

Прораб и зоолог отправляются вокруг дома-баньяна. К тому времени, как к ним присоединяется зам прораба — молодой парень, носящий в носу кольцо с древним чипом, — к замысловатой конструкции добавляется еще пол-этажа, а макушка одной из башен врастает в стену другой.

— Вход внутри оказался, — сообщает зам. — Не подобраться.

— Окна размонтировать? — раздумывает бригадир. — Через коммуникации прорваться...

— Только вместе со стеной взорвать, оно же...

— Да помню я! Ч-черт!

Зам разглядывает дикое сооружение с видом ценителя.

— А ниче так получилось — башня Мебиуса. Может, так и оставим?

Прораб с тяжким вздохом набирает распознанный номер.

— Ты слышь, мужик, ты это... Ты не психуй только. Тебя как зовут?

— Курдаков я, Михаил, — с достоинством рекомендуется помятый «дикобраз».

— Ты слышь, Кирдыков, тут это... мы пока никак. Тут входа не осталось внизу.

— Как это не осталось?

— Ну, заделали они его тоже.

— Ну, ёлки... Ну и че я теперь?

— Ну, мы тебя вытащим. Ты не психуй только, ты там это... отдохни пока.

И отключает телефон совсем.

* * *

— Слышь, Кирдыков...

— Блин, вы там охренели вообще? Вы посмотрите, чего они делают!

За спиной бедолаги видны серые тела гигантских термитов. Безостановочно шевелятся сегментированные лапы, укрепляя розовую стену, треугольные морды хранят невозмутимое выражение.

— Они сами себя замуровали, блин! Со мной! Они меня окучивают!

— Мужик...

— Тут уже шагнуть некуда!

— Э... — вмешивается зоолог. — Вы хотите сказать, они себе выхода не оставили?

— Нету выхода, нету! Все законопатили, сволочи!

— Может, они так провинившихся казнят? — с интересом осведомляется зам.

— Это нехарактерно! — возмущается зоолог.

— Мужики, вытащите меня отсюда, а? Они тут все заплевали дрянью какой-то, я с дивана слезть не могу.

— Это цемент...

— Цемент?!

— Ну, ихний, термитский цемент. Стройматериал они им скрепляют. На лбе... блин, во лбу у них там железы такие...

— Мне плевать на железы, мне — что делать?! — орет потерпевший. — Мне! Что делать?!

— Мужик, ты погоди... Ты не нервничай, мужик...

— Меня замуровали, ты слышишь там, урод? Замуровали меня! Тут уже четыре комнаты осталось! И шесть кузнечиков! Дышать нечем!

— Щас, мужик, ты...

* * *

— Че делать-то будем?

— Взорвать нахрен? — предлагает зам.

— Я тебе взорву! Взрывальщик, блин.

— Мужики! Они меня усами трогают, мужики! Че делать?

— Очень странное поведение, — бормочет зоолог. — Термитам несвойственно жертвовать собой. Программа в целом основана на инстинктах, новые царицы не должны были...

Вопит телефон.

— Их трое!

— В смысле?

— Трое осталось! Кузнечиков!

— Остальные сдохли, что ли? — не понимает прораб.

— Испарились, блин! Просочились! Нету их тут!

Зоолог морщит лоб так, что брови перепутываются.

— Я понял! — кричит он. — Это подпрограмма «гермокамера» сбоит! Их потом снаружи выпустят! Выход им прогрызут, и они потом снаружи его заделают!

— Мне чего тогда, ждать?

— Нет-нет, не все так просто... Вы... Там вокруг вас есть какие-нибудь предметы?

— Ну, диван тут... экран...

— Нет, поменьше. Чтобы вы могли двигать.

— Ну, на кухне всякие там прибамбасы...

— Так. Стройте из них что-нибудь.

— В смысле, строить?

— Ну, башенку там, пирамидку. Как из кубиков.

— Мужики, ну вы ваще охренели, да? Меня тут кузнечики ваши затоптали, а я пирамидки строй?

— Они должны вас принять за своего, тогда вас выпустят, когда работу закончат!

Курдаков, ворча, принимается составлять в башню хромированные модули автокухни.

— Может, ему намазаться чем-нибудь? — предлагает зам.

— Не нужно, — лихорадочно говорит зоолог. — Это же модифицированный вид. У них распознавание свой-чужой по атрибутам действия. Вы, пожалуйста, — это уже в телефон, — не прекращайте работу. Они должны видеть, что вы работаете вместе с ними. Как термит!

— Черт, ну надо же! — горестно восклицает Курдаков. — Как термит! Ну ни хрена себе сходил квартирку приглядеть, блин!

— Не отвлекайтесь!

* * *

— Мужики! Они меня усами трогают, мужики! Че делать?

— Нормально, Кирдыков! Держись! Ты это... кубики строишь?

— Кубики, блин, рубики! Тут три кузнечика со мной в одной кухне!

— Пусть он вместе с ними стены сглаживает, — возбужденно советует зоолог. — Руками там хлопает, кусочки склеивает.

— Кирдыков, ты слышишь? Строй стену, Кирдыков! Делай вид, что ты термит!

— Я вас урою, блин! Только выбраться! Урою! Термит, блин!

В телефоне видно, как слаженно охлопывают розовую стену суставчатая лапа строительного термита и грязная человеческая рука.

* * *

У подножия безумной перекрученной конструкции из нескольких домов-термитников плавают оранжевые носилки, похожие на чудовищного слизняка. Да и люди, суетливо мельтешащие вокруг, выглядят ничуть не разумнее насекомых.

— Мужик, уже все! Все уже, мужик. Нормально все.

Лежащий на носилках корчится и задыхается, из глаз текут слезы. Окружающие не сразу понимают, что от смеха.

— Вы прикиньте... прикиньте, что я сделал, когда они меня выпустили?

— Ты не дергайся, — растерянно повторяет прораб, — нормально все...

— Я дырку за собой замуровал... как настоящий термит, блин!

(с) Н. Егорова, 2006